Перевернутый. Шут - Мая Смирнова

Чарльз. – Я безнадежный романтик или, может быть, лучше сказать, рыцарь, который готов пойти на все ради дамы, обладающей его сердцем?

– Я тебя не виню в этом, – рассмеялся Франсуа. – Сказать честно, я даже рад, что у тебя есть цели и что ты стараешься отвертеться от планов, которые тебе навязывает твоя мать.

– Я надеюсь, что ты не собираешься никому об этом рассказывать? Ты первый и единственный человек в семье, с которым я решил поделиться своими планами. Ты прекрасно знаешь, как может отреагировать моя мать, когда она узнает об этом. К тому же, если она узнает, что я поделился моими планами только с тобой, то она придет в еще большой гнев.

– Согласен, – тяжело вздохнул Франсуа.

– Как насчет тебя? – поинтересовался Чарльз, переводя тему разговора. – Я слышал, что у тебя есть невеста. Не против рассказать мне о ней?

– Нет, не против, конечно. Ты ведь, наверное, помнишь, Марье Луизу Ле Мойн? Она и наш кузен Пьер Бенедикт де Сент-Джули часто приходили к нам в гости, когда ты был маленьким.

– Конечно, помню. Стоп. Погоди. Марье Луиза Ле Мойн и есть твоя невеста? – Чарльз недоверчиво посмотрел на брата, прищурив глаза. – Насколько мне известно и если моя память меня не подводит, Марье Ле Мойн говорила, что ее сердце кому-то принадлежит. Этот кто-то оказался ты?

– Все возможно, – пожал плечами Франсуа.

– В смысле все возможно?! – воскликнул Чарлз. – Франсуа, она твоя невеста. Разве это ни о чем не говорит?

– Даже если Марье Луиза Ле Мойн моя невеста – это не означает, что я знаю о всех ее тайнах. Марье всегда была закрытым человеком, и я ее в этом не виню. Если ей необходимо мне что-то сказать или в чем-то признаться, но она к этому не готова, я дам ей столько времени, сколько ей надо.

– Я тебя не понимаю, – Чарльз снова закатил глаза.

– Подрастешь – поймешь.

Чарльз собирался еще что-то сказать, когда вдруг неожиданно дверь в кабинет распахнулась и Розана Луиз Ле Мойн, облаченная в красное платье с белыми длинными рукавами, величественно вошла в кабинет. Улыбка с ее лица тут же исчезла, когда она увидела Франсуа.

– Чарльз, я же тебе говорила избегать Франсуа! – воскликнула Розана, всплеснув руками. – Я не хочу, чтобы он дурно влиял на тебя. Ты же знаешь, какой Франсуа человек, даже собственный отец выгнал его из дома!

– Мама, это ваши личные отношения с Франсуа, они меня не касаются, поэтому прошу не лезьте в мои, – вежливо попросил Чарльз, стараясь предотвратить грядущую бурю.

– Как мне не лезть, когда он уже повлиял на тебя? – продолжала громко возмущаться Розана, подходя к дивану и силой заставляя сына подняться с него, начав подталкивать его к двери. – Ты за него даже уже начинаешь заступаться. У тебя совсем стыда нет? Тебе не жалко, сколько усилий я прилагаю к тому, чтобы он ничего у тебя не украл? Да ты бы видел еще, как отвратительно твой дорогой брат ко мне относится!

– Мама, я прошу вас успокоиться и перестать толкаться, – Чарльз остановился на пути к двери, чтобы поправить верхнюю одежду.

– Ты! – Розана в гневе обернулась и посмотрела на Франсуа, насмешливо следящим за происходящим. – Еще раз я увижу тебя со своим сыном и, я клянусь, твой отец ничего не оставит тебе в наследство! Ты можешь говорить обо мне гадости сколько хочешь, но я не потерплю, если ты будешь делать подобное с моим сыном!

– Мама, вы ошибаетесь. Франсуа, не сказал мне ничего плохого, – попробовал объяснить Чарльз и успокоить свою маму. – Мы с ним просто беседовали. Мы не виделись несколько лет, мама.

– Прекрати защищать этого дьявола! – снова воскликнула Розана, чье лицо стало красным от переполнявшего ее гнева. – Я столько лет вкладывала в то, чтобы Франсуа принял меня в семью и считал своей матерью, но все мои попытки были безуспешны. Он только и делает, что поливает меня грязью.

– Розана Луиз ле Зонтэ, – обратился Франсуа к мачехе, поднявшись с дивана и убрав руки за спину, не в силах больше выслушивать ее, – как я могу принять вас как свою мать, когда вы отравили мою мать, Франсуазу Энн де Сент-Джули? Вы можете это отрицать, но все указывает на вас, так как вы единственный человек, который желал смерти моей матери.

Глаза Розанны округлились, а у Чарльза вытянулось лицо, и он начал беспомощно переводить взгляд с матери на брата в ожидании развития событий и не зная, что сказать.

– Как ты посмел?! – Розана быстро подошла к Франсуа и дала ему сильную пощечину. – Даже если я была тем, кто убил твою мать, я рада, что она мертва. Твой отец, Юберт Стон де Сент-Джули, с самого начала принадлежал мне, но твоя мать помешала нам. Если бы ты знал, через что прошел твой отец из-за нее, ты бы сейчас так со мной не разговаривал! Какая мать, такой и сын, – Розана затем развернулась к выходу из кабинета, схватила Чарльза за рукав и потянула его вслед за собой.

Чарльз обернулся через плечо и кивнул Франсуа, таким образом говоря ему о том, что они поговорят позже. Вытолкнув сына в коридор, Розана, в последний раз раздраженно посмотрев на Франсуа, захлопнула за ними дверь.

Тяжело вздохнув, Франсуа потер горящую от боли щеку, возвращаясь обратно к столу. Осознавая, что Розана зашла слишком далеко и что спасти отца от нее уже не получится, Франсуа взял в руки тетрадку, которую он до этого бросил на стол, и открыл ее. Из тетради выпала бумажка, вернее, портрет, из-за которого она казалась тяжелой. Взяв его в руки, Франсуа узнал на нем свою мать, Франсуазу Энн де Сент-Джули. Ее золотистые волосы были распущены и лежали у нее на плечах, а на овальном лице выделялись красивые карие глаза и нежные розовые губы. На обороте портрета были написаны слова, от которых у юноши выступили мурашки:

«Франсуаза Энн де Сент-Джули, 23 июня 1628 – 27 октября 1663. Отравленная ядом»

В шоке Франсуа снова принялся копаться в ящиках письменного стола, приводя в беспорядок аккуратно сложенные бумаги. Франсуа точно не знал, что он искал, но одно он знал точно, что его отец что-то скрывал и это что-то находилось либо у него в письменном столе, либо в сундуке в спальне. Перейдя к самому последнему нижнему ящику, Франсуа взял стопку бумаг, которые были отмечены 1663 годом. Среди этих бумаг он нашел свой